alloiziusbam в "Тихий реквием зорь по сосновым реликтовым рощам..."Оригинал взят у pochta_polevaya в "Тихий реквием зорь по сосновым реликтовым рощам..."
pochta_polevaya в "Тихий реквием зорь по сосновым реликтовым рощам..."Борис Чичибабин. 9.1.1923-15.12.1994
* * *
В. Шварцу
Не идет во мне свет, не идет во мне море на убыль, –
протираю глаза с камышовою дудкой во рту,
и клеймо упыря не забывший еще Мариуполь
все зовет меня в даль за свою городскую черту.
И пойду я на зов, и доверюсь Чумацкому шляху,
и постигну поселки, где с екатерининских пор
славил Господа грек, и молился татарин Аллаху,
и где тварь и Творец друг на друженьку смотрят в упор.
Жаркий ветер высот разметал бесполезные тучи,
Известковая скудь, мое сердце принять соизволь.
Эти блеклые степи предсмертно сухи и пахучи,
к их земле и воде примешалась азовская соль.
Я от белого солнца закутался Лилиной шалью,
на железных кустах не приснится ни капли росы,
в пересохших лиманах прощаю с виной и печалью
улетающих ласточек с Белосарайской косы.
Здесь кончается мир. Здесь такой кавардак наворочен.
Здесь прикроешь глаза – и услышишь с виной и тоской
тихий реквием зорь по сосновым реликтовым рощам,
здесь умолкли цветы и судьбой задохнулся изгой.
Чтоб не помнили зла и добром отвечали на зло мы,
к нам нисходит с небес растворившийся в море закат,
тополиных церквей византийские зримые звоны
и в цикуте Сократа трескучая россыпь цикад.
Эти поздние сны не прими, ради Бога, за явь ты.
Страшный суд подошел, а про то, что и смерть не беда,
я стихи написал на песках мариупольской Ялты,
море смыло слова, и уплыли они в никуда.
* * *
В. Шварцу
Не идет во мне свет, не идет во мне море на убыль, –
протираю глаза с камышовою дудкой во рту,
и клеймо упыря не забывший еще Мариуполь
все зовет меня в даль за свою городскую черту.
И пойду я на зов, и доверюсь Чумацкому шляху,
и постигну поселки, где с екатерининских пор
славил Господа грек, и молился татарин Аллаху,
и где тварь и Творец друг на друженьку смотрят в упор.
Жаркий ветер высот разметал бесполезные тучи,
Известковая скудь, мое сердце принять соизволь.
Эти блеклые степи предсмертно сухи и пахучи,
к их земле и воде примешалась азовская соль.
Я от белого солнца закутался Лилиной шалью,
на железных кустах не приснится ни капли росы,
в пересохших лиманах прощаю с виной и печалью
улетающих ласточек с Белосарайской косы.
Здесь кончается мир. Здесь такой кавардак наворочен.
Здесь прикроешь глаза – и услышишь с виной и тоской
тихий реквием зорь по сосновым реликтовым рощам,
здесь умолкли цветы и судьбой задохнулся изгой.
Чтоб не помнили зла и добром отвечали на зло мы,
к нам нисходит с небес растворившийся в море закат,
тополиных церквей византийские зримые звоны
и в цикуте Сократа трескучая россыпь цикад.
Эти поздние сны не прими, ради Бога, за явь ты.
Страшный суд подошел, а про то, что и смерть не беда,
я стихи написал на песках мариупольской Ялты,
море смыло слова, и уплыли они в никуда.
Journal information