В то время г-н Кудунарис работал над книгой «Империя смерти» и путешествовал по свету, фотографируя всё, что имело отношение к делу. Посещение той часовни на границе с Чехией открыло ему новое измерение исследований. Отправившись вслед за проводником, он сначала пожалел, что связался то ли с шутником, то ли с сумасшедшим, но увиденное поразило заморского энтузиаста до глубины души.
Церковка лежала в развалинах, однако сохранила скамьи и алтарь. Всё было чрезвычайно ветхим, ведь восточногерманские коммунисты уделяли мало внимания сохранению религиозного наследия. Из заколоченной ниши в боковом нефе и впрямь выглядывал скелет. Г-н Кудунарис оторвал доски и узрел большие красные стекляшки, вставленные в глазницы. Скелет находился в вертикальном положении, его роскошные одеяния сделали бы честь любому царю, а в руке он держал склянку якобы с собственной кровью. Мрачная красота этой сцены очаровала американского гостя…
…Но он и предположить не мог, что эта встреча окажется не единственной. Спустя некоторое время в другой немецкой церкви он нашёл в угловом склепе ещё два богато украшенных скелета. «Именно тогда я понял, что наткнулся на что-то большое и удивительное», — вспоминает г-н Кудунарис.
Мерцающие глаза и сверкающие золотом ухмылки скелетов не выходили у него из головы, и он приступил к исследованиям. Оказалось, что это «катакомбные святые», которые в XVI–XVII веках почитались католиками как защитники и персонификация славы, ожидающей праведников в загробной жизни. Многие из них были выброшены, когда мода на это увлечение прошла, но некоторые всё ещё хранятся в захолустных церквушках. Кем они были при жизни, узнать невозможно.
Со временем интерес г-на Кудунариса воплотился в книгу под названием «Небесные тела: сокровища культа и импозантные святые из катакомб» (Heavenly Bodies: Cult Treasures and Spectacular Saints from the Catacombs), в которой описывается долгий путь, проделанный мощами христианских святых от древнеримских катакомб до богато украшенных алтарей и вновь до забытых уголков и подсобок. Воистину этим скелетам было что рассказать…
31 мая 1578 года люди, работавшие в винограднике, обнаружили, что яма под древнеримской Соляной дорогой, делившей пополам итальянский сапог, ведёт в катакомбы. В подземной камере были найдены бесчисленные скелеты, относящиеся, предположительно, к первым трём столетиям после появления христианства, когда новая религия всё ещё была под запретом. По оценкам, от 500 до 750 тыс. душ, причём не только христианских, но и языческих и иудейских, нашли там своё последнее пристанище.
Впрочем, для сотен скелетов оно оказалось совсем не последним. Католическая церковь объявила их останками раннехристианских мучеников. Дело в том, что в Северной Европе, и особенно в Германии, к тому времени распространились антикатолические настроения, и многие церкви пострадали от грабителей и вандалов, священные реликвии оказались утрачены или уничтожены. Святой престол решил пополнить запасы разграбленных приходов и укрепить пошатнувшийся моральных дух паствы.
Святые мощи стали очень востребованы. Любая католическая церковка, даже самая маленькая, мечтала заполучить хотя бы один экземпляр, а лучше сразу десять. Они особенно ценились на юге Германии, в эпицентре борьбы католиков и протестантов. Богатые семьи выписывали останки для личных часовен, гильдии и братства изыскивали средства в стремлении разжиться новым покровителем.
Самым эффективным способом обрести желанный скелет были связи в Риме, и чем ближе к папе, тем лучше. Взятки тоже помогали. Как только Церковь подтверждала заказ, специально выделенные для этого монахи пускались в путь на север.
Г-н Кудунарис однажды попытался оценить в долларовом выражении, насколько выгодным было это предприятие, но сдался, осознав, что образ жизни тогда радикально отличался от нынешнего, поэтому перевести древнюю валюту в современную невозможно.
Очевидно, Ватикан разослал тысячи реликвий, хотя трудно в точности установить, сколько там было полных скелетов, а сколько берцовых костей, черепов и рёбер по отдельности. В Германию, Австрию и Швейцарию, где осело большинство останков, было отправлено не менее двух тысяч полных скелетов, считает г-н Кудунарис.
Каким образом Святой престол выяснял, какому святому принадлежат кости, — это отдельная песня. Например, рядом с останками могли найти букву «М», вырезанную на стене. Немедленно принималось решение о том, что это мученик (martyr), тогда как в действительности литера могла означать «Марк», одно из самых популярных имён в Древнем Риме. Если поблизости стоял сосуд с обезвоженным осадком, предполагалось, что это кровь мученика, тогда как на самом деле у римлян было принято оставлять рядом с телом покойника духи (так же, как мы сейчас несём на могилы цветы). Считалось, что кости мучеников испускают золотистое сияние и источают слабый сладковатый запах, и вот команды «экстрасенсов» путешествуют по туннелям, впадают в транс и указывают на скелеты с соответствующей аурой. После того как выяснялось, что найдены останки очередного мученика, Ватикан за закрытыми дверями решал, кто есть кто, и выдавал официальный документ.
В самом Риме было немало сомневавшихся в том, что это действительно мученики, но на другом конце реликвии принимали без колебаний, ведь скелеты приходили с надлежащими бумагами, на которых стояла печать викария папы римского.
Скелет мученика должен был напоминать не столько о тщете всего сущего, сколько о райском великолепии, которое ждёт каждого праведника. Поэтому, прежде чем представить мощи прихожанам, квалифицированные монахини (иногда монахи) готовили их к публичному выступлению. Иногда работа занимала три года.
Монастыри старались перещеголять друг друга: кости одевались золотом, драгоценными камнями, благородными тканями. В то же время ряд останков обладает схожим стилем, и г-н Кудунарис подозревает, что ими занимались одни и те же декораторы. Разумеется, их имена можно восстановить лишь в единичных случаях.
Почему именно монахини? Потому что они умели прясть и шить: предстояло бережно обернуть тончайшей тканью каждую хрупкую косточку, чтобы на неё не садилась пыль и чтобы было куда крепить украшения. В ткани вырезались отверстия, дабы прихожане могли видеть кости. Ткань, одежду, золото, драгоценности обычно оплачивали и дарили местные богачи. Некоторые сёстры надевали на костлявые пальцы собственные кольца. В общем, всё было очень душевно.
Знаний в области анатомии монахиням явно не хватало. Часто встречаются неправильно приставленные друг к другу кости, руки и ноги разных размеров и т. д. Зато некоторые скелеты обладают почти полным восковым лицом с улыбкой и мудрым взглядом. Выглядит это жутко, но делалось как раз с обратной целью — дабы скелет казался более живым и привлекательным.
В целом получалось очень красиво и величественно. Эти скелеты можно было бы считать произведениями барокко, если бы это было искусством. Г-н Кудунарис напоминает, что декораторы не обучались этому специально, не находились в диалоге с другими ремесленниками и художниками: просто что-то общее носилось в воздухе той эпохи. Свою книгу исследователь посвятил тем «безымянным рукам», которыми двигала «любовь и вера».
Когда святого или святую наконец выставляли на всеобщее обозрение, устраивался большой праздник. Город обретал покровителя, а мир сверхъестественного становился чуть ближе. Приходские книги свидетельствуют о том, что первый же ребёнок, которого крестили после этого события, получал имя мученика, то есть мальчик, к примеру, становился Валентином, а девочка — Валентиной. Иногда до половины детей, родившихся в том году, носили одни и те же имена.
Люди верили в то, что отныне они защищены от неприятностей, и всё, что с тех пор случалось хорошего, приписывали святому. В церквях велись «книги чудес». Например, вскоре после того как в Гарс-на-Инне прибыл св. Феликс, в этом баварском городке случился пожар. Огонь уже готов был поглотить рынок — сердце местной экономики, как подул сильный ветер, который отогнал пламя. Около сотни маленьких вотивных картинок, на которых изображены благодеяния святого, по сей день лежат рядом со скелетом в заброшенной часовне.
Но Европа стремительно взрослела. Вольтер писал, что поклонение мощам есть варварство, подобающее лишь вульгарным феодалам, их слабоумным жёнам и жестоким вассалам. Во второй половине XVIII века король Германии и император Священной Римской империи Иосиф II, человек эпохи Просвещения, исполнился решимости изгнать остатки суеверий с подведомственной территории. Он издал указ о том, что все реликвии, происхождение которых не доказано должным образом, должны быть выброшены из церквей. Разумеется, происхождение «катакомбных святых» было более чем сомнительным. Лишенные прежнего статуса, они оказались запертыми в сундуках и подвалах, а все драгоценности с них сняли.
Для маленьких приходов это стало трагедией. Несколько поколений видели в скелетах своих покровителей, а веяния эпохи Просвещения ещё не успели проникнуть повсеместно. Простолюдины сопровождали вынос экс-святого скорбной процессией. Кое-где граждане верят в чудодейственную силу мощей до сих пор.
Не все скелеты были потеряны во время чисток XVIII века. Некоторые по-прежнему выставлены на всеобщее обозрение. Самая большая коллекция (десять экземпляров) находится в базилике Вальдзассена (Бавария), а св. Мундиция по сей день возлежит на бархатном троне в церкви святого Петра в Мюнхене.
Останки продолжают исчезать. По оценке г-на Кудунариса, на сегодня пропало девять из десяти скелетов. К тому времени, когда через несколько лет он вернулся в ту немецкую лесную деревушку, тамошняя часовня уже была снесена. О судьбе мощей никто ничего не ведал.
Между тем исследователь считает, что наш век ведёт особый диалог с прошлым, нам почему-то очень важно сохранить наследие минувших эпох. Поэтому г-н Кудунарис продолжает вчитываться в дневники путешественников, приходские архивы и протестантскую пропаганду, которая клеймила католических «некромантов». Один скелет он нашёл на задворках гаражей в Швейцарии, другой — остававшийся нетронутым 200 лет — в сундуке немецкой церкви, и т. д. Конечно, многие из них находятся в плачевном состоянии: стекло саркофагов потускнело, насекомые проели дыры в костях. Между тем скелеты, украшенные с таким великолепием, обязательно должны храниться в музеях как напоминание ещё об одной яркой страничке европейской истории.
из и из
Journal information